- Во всем виноваты "Веселые ребята", по крайней мере, эта передача очень много сделала для формирования моего имиджа. Было время, когда я только выходил на сцену, а люди, сидящие в зале уже начинали улыбаться. Поначалу я пытался что-то доказывать – нет, я не только хи-хи-ха-ха, а еще и такой, и такой.... А потом понял одну простую вещь – если ты можешь дать это людям, и они ждут от тебя этого, дай, не жадничай.

Потом пришло время (хочется обозвать его зрелостью), когда появилась возможность черпать темы и сюжеты из собственного прошлого. Вот тогда появились лирические песни. В последние 6-7 лет у меня их гораздо больше, чем юмористических.

- Я – это я. Когда мне весело, я лирик-сатирик. Когда мне грустно, я лирик. Это зависит от настроения, от состояния. Есть такая фраза – "нет никого грустнее, чем клоун". Клоуны – печальные лирики...

Ах, какая девушка, красивая и стройная
В трамвай влетела бабочкой, и села у окна.

Ах, какая бабушка седая и румяная,
Играет с внуком Петенькой на самой мостовой

Ах, какой мужчина, импозантный, интересный,
Он идет к любимой женщине с цветами на груди.

Ах, какие юноши, воспитанные, бойкие,
Несут кефир и яблоки отцам и матерям.

Ах, какой народ вокруг, отзывчивый да вежливый,
Но вот случится что, так хоть ты лопни,
хоть ты тресни, хоть залейся, хоть умри - никто не подойдет!

- И вообще, если представить жанр авторской песни как дерево, то ее ствол – основа – это лирика. А юмористические песни – веточки. У всех, кто работает в этом жанре, есть шуточные песни, но в основе их лежит та самая лирика. У меня так сложилось, что я начал с веселых песен. И мой ствол получился из юмора, а лирика на нем была тонкими неуверенными побегами. Но с течением времени положение стало выравниваться, а потом лирика (поскольку именно она заставляет размышлять и думать) вышла на первое место. Хотя, в своих веселых песнях, например, таких, как "Свадьбы", я пытался какие-то "крючочки" рассыпать. Чтобы человек, вначале отсмеявшись, подумал, что песня вообще-то не смешная. В нынешнем поколении бардов, пожалуй, только Тимур Шаов работает именно в такой иронической стилистике.

- При всей его внешней "разболтанной" манере, в какой он подает все это, там все очень глубоко, и даже трагично, драматично, я бы сказал. Это не тот легкий юмор. Он с "трещинкой излома". Хотя Миша может заставить зал смеяться.

Это разные "виды" юмора. Есть юмор тонкий – некая вязь. Вот у Андрея Кнышева - блестящий особый юмор. Есть юмор, как навал в футболе. Бьет человека и погружает с головой. Я же пытаюсь тончить, но, наверное, у меня больше все-таки энергетический юмор.

- Первую такую "оперу" я услышал у питерского автора Александра Лобановского. Мне эта форма показалась необычной и очень интересной - в одно песенное пространство можно втиснуть много разных героев. И мне понравилось работать именно в этой манере, где я сам себе хозяин, режиссер и актер. В свою очередь это понравилось людям, которые слушают меня. Так, в 1978 году у меня появился "Хоккей", за ним - "Шахматы", потом к передаче "Веселые ребята" я написал "Снимается кино". Затем настал черед "Свадеб" – за 20 лет я написал 5 "Свадеб" и закрыл эту тему альбомом "Фарфоровая свадьба", хотя мне предлагали дальше писать "Развод", "Свадьбу депутата Госдумы" и так далее.

Теща:

Ваш-то штой-то не того, да полботинки ношены,
На макушке на его да волосы взъерошены!

Свекровь:

С полботинками молчи, а прическа сбилася
Оттого, что рядом с ним ваша притулилася!

- Что-то рождается из наблюдений, а иногда просто придумываешь ситуацию и докручиваешь ее как фильм у себя в голове. Собрание персонажей возникает из представления об этих персонажах. Я просто представляю себе, как ведет себя напившийся свидетель на свадьбе. Это не значит, что я бывал на какой-то свадьбе, увидел, как свидетель дал в морду жениху, и сразу включил это в песню. Нет, я никогда этого не видел, но сразу представил, как могла бы развиваться ситуация.

- Дорогие товарищи брачующиеся,
Вот стоите вы такие улыбающиеся,
Вот стоите вы такие любующиеся,
Своими отношениями узаканивающиеся!

Подойдите, пожалуйста, поближе, расписывающиеся,
Поднесите свидетеля уже нажравшегося,
Распишитесь вот здесь, здесь, здесь
И унесите свидетеля, совсем, к сожалению, обпившегося!

.... Я часто смотрю у себя в голове такие фильмики, и это, конечно, не говорит о нормальности состояния. Я иногда сам смеюсь, когда пишу, что-то бормочу себе под нос – странная картина для тех, кто смотрит на меня со стороны. А я погружаюсь в тот мир, который придумываю, а оттуда выхожу уже с готовым произведением. И когда люди его слушают, кто-то узнает себя, кто-то соседа, и им это нравится.

- Ну вот и слава богу, расписали,
Садитесь, гости-гостюшки, к столу!
У батареи сядет баба Валя,
А деда Петя сядет на полу.

Здесь сядет молодое поколенье - здрасьте! –
Петрович, тубаретку двигай в стык!
Давай, возьми Глафиру на колени!
Ну что, что семь пудов? А ты - мужик!

- Юмористические песни я тоже пишу, но гораздо меньше, чем раньше: одну юмористическую на 3 лирические. Среди них - "Посвящение празднику города", "Песнь о Самсунге", "Песнь о микробе". В моем последнем альбоме "Симфония нутра" есть все – и лирика, и ирония, и юмор. А "Фарфоровую свадьбу" я называю "два в одном" – там 5 свадеб и 7 лирических песен. У этого диска такая обложка, что можно закрыть ее на обе стороны – с одной стороны он называется "Фарфоровая свадьба", а с другой – "С левой стороны". Хотите – слушайте лирику, хотите – "Свадьбу".

- По-моему, китайцы придумали, что каждые 5-6 лет надо менять род деятельности. У меня примерно так по жизни и получалось. Последние 12 лет я, по меткому выражению Андрея Кнышева, "грамотно влачу существование свободного художника". А понять кто я – журналист или телевизионщик, или газетчик.... Судите сами.

После окончания университета прошел славный боевой путь многотиражки. Шутка ли – корреспондент газеты татарского производственного швейного объединения по выпуску костюмов! Там я научился печатать на машинке, верстать полосы, ругаться с линотипистами – в общем, прошел хорошую школу. Потом работал в газете "Вечерняя Казань", оттуда был выслан в Москву, помыкался и попал на радиостанцию "Юность". Там проработал 6 лет, дослужившись аж до заместителя главного редактора. Понял, что вся эта журналистика такая лабуда.... и ушел в свободное плавание.

- Нет, не пополняю. Когда я был еще студентом, у меня возникло однажды такое желание – собрать как можно больше счастья, и я стал собирать счастливые билеты. Сначала съедал их, как все нормальные люди, а потом стал на листы наклеивать. Не помню, сколько я наклеил, может, около 40, но понял, что все счастье не наклеишь. И после окончания университета бросил это занятие. А позже появилась песня "Трамвайчик", которая стала логическим завершением этой истории.

- Поскольку никто еще не сказал, что такое счастье... Во всяком случае, да. В моей прошлой, настоящей и, надеюсь, в будущей жизни есть островки, где мне хорошо, тихо, спокойно. И, чем больше таких островков, тем с большей искренностью человек может сказать, что он счастлив. Хотя, вообще-то, если человек однозначно говорит, что он счастлив, его, по-моему, сразу надо "в Кащенко" отправлять. Давайте остановимся на том, что если человек задает вопрос: "Вы счастливы?", то это журналист. А если человек отвечает – "да", то это идиот.

- Да. Пять лет назад мы нашли спонсора, собрались все вместе и сняли продолжение "Веселых ребят", которое называется "Серьезные мужчины". Получилось так смешно, что можно просто умереть от смеха. На съемки специально приехали из Финляндии - Саша Багдасаров, из Афин - Гоша Таращанский (они живут там уже много лет). В съемках принимали участие артисты московских театров: Юрий Васильев, Катя Рудберг, Михаил Ефремов, Лена Бушуева и, конечно Андрей Кнышев, Сергей Шустицкий и другие. Всего материала отснято на 12-15 передач. И вот теперь все это лежит мертвым грузом, потому что в 1998 году грянуло приснопамятное 17 августа. После этого кризиса передача вообще стала стоить баснословные деньги. И вот, до сих пор ведутся поиски спонсоров, меценатов - все упирается в презренный желтый металл. Если он появится (в размере около 300 тысяч долларов), появится и передача.