Я улетел. Процесс броженья сломал имунную систему,
И оголенный нерв похмелья включил ликующий форсаж…
Мозг разлетелся фейерверком на микро-макро. Стало мокро,
И возмущенное сознанье ушло, прихлопнув дверью жизнь…
Мазнуло синим. Красный всполох прошел по желтому зеленым,
И всё заливший кисло-сладкий рванул зажаренных курей…
О, птицы, птицы! Лишь на гриле вы обретаете свободу,
В которой крылышки и гузка отделены от головы
Как тот, играющий на тубе, что, поперхнувшись "Тублероном",
На колченогом тубарете трубит "Ту би ор нот туби"…
Частица "ТО" без всяких яких решает вечные вопросы-
Всё просто: "Что-то надо делать". Всё просто: "Кто-то виноват".
Душа, испуганно из пятки, как серафим чешуекрылый
Вонзает жало в ягодицу: "Шерше ля фам! Шерше ля фам!".
Искать, найти- и растеряться…И раствориться без осадка
В гидритнитритхлоранбутане с тройной валентностью в глазах.
О, сладость цифр! Три тыщи восемь…Шестнадцать, десять…сто тринадцать,
Туды-сюды, и с "дедом" "бабка", квадратный корень из семи,
К десятке туз- и восемь в "гору", пять дробь семь сорок, икс плюс игрек
И минус стольник до зарплаты плюс полигамный многочлен…
- Всё из яйца! Всё на продажу! Мы будем жить при коммунизме!
Мы примем роды у природы, тропинки к тропикам тропя!
И в разлинованных линкорах из пушек главного калибра
Мы возвестим начало эры непредсказуемых концов!
…Слепец на дудочке играет. Танцуют вальс глухие кобры,
Надув тугие капюшоны, что означает: "Быть дождю…".
Угрюмый параллелепипед мечтает врезаться в окружность
И покатить по бездорожью центростремительным волчком-
Чтоб разлететься фейерверком однажды вырвавшихся звуков,
И в час условного заката найти мгновенье тишины
В котором тихо стынет время. Чуть-чуть устав от перелета
Из света в тень оно вздыхает, прикрыв раскосые глаза.
И  просит:"Спойте, спойте песню про то, как странный лилипутик,
Ступив на лунную дорожку небесконечного пути,
Поет про то, как белый ветер, слетевший с чьих-то мягких крыльев,
Несет над лесом белый шарик, хранящий летнее тепло…
…И снова солнечным ударом двойная доза аскофена,
И снова льётся на ладони елей расплавленным свинцом…
Нирванна доверху налита. В ниркухне жарятся гарниры.
Пригнулся в ожиданье залпа в ниртуалете канонир…
А мир, затихший в предвкушенье параболического сдвига,
Готовый снова разорваться на сто расплавленных мирков,
Вздыхал и плакал как ребенок, разбивший старую игрушку,
С которой выскользнуло детство чтоб не вернуться никогда…
Года…Куда? Предназначенье что предначертано на стенке
Нетвердой старческой рукою извечной формулой любви,
Зовет в распахнутые выси чтоб ощутить восторг паденья.
Искать, найти- и раствориться…Ну, всё. Пора. Я улетел…